С юбилеем, художка!

Детской художественной школе им. Д. И. Каратанова исполнилось 60 лет. Мы с ней почти ровесники, ахахах.

Мне посчастливилось учиться ещё в старом деревянном здании бывшей образовательной школы, где на первом этаже ютились какие-то не то авиамоделисты, не то картингисты, а второй этаж занимала художка.

Мать мечтала сдать меня в музыкалку, но соседка Галя, которая уже пошла учиться, понарассказывала мне кучу страшных вещей про строгих преподов, да, и я не горела желанием посвятить свою жизнь музицированию. Хотя в последствии так или иначе связалась с музыкой в радиосфере.

По воспоминаниям, в художку я попала, потому как любила рисовать петухов. Нужно было сдать какой-то не слишком сложный экзамен, чтобы можно было оценить мои способности, ну, а потом начались четыре года учёбы, слёз, соплей, ультиматумов, уговоров и компромиссов.

Родственники из Москвы прислали посылку с дефицитными тогда художественными принадлежностями. Помню, какое впечатление на меня произвела тонюсенькая кисточка для акварели и сами краски в маленьких кюветах.

Мне нравилось учиться, но не нравился результат трудов. Всегда казалось, и это так и было, что у других лучше и круче, чем у меня. Первый класс был чем-то увлекательным, навроде любопытства и маленьких открытий. Дома сразу же начали копиться рисунки. А второй год стал испытанием. Наверное, тогда у меня и зародилось желание всё бросить. Нас учил сам Фёдор Ефимович Пронских, чьё имя теперь носит Абаканская картинная галерея. Сказать, что он был просто строгим и требовательным преподавателем, значит ничего не сказать. Он редко улыбался, чаще производил впечатление вдумчивого, серьёзного, критически настроенного человека. Он не любил сюсюканья с нами, как с маленькими, спрашивал по-взрослому и говорил, как тогда казалось, какие-то слишком непостижимые для детского ума вещи. Как будто мы должны были знать и уметь больше, чем ожидалось от того возраста.

Как-то раз он повёл нас на этюды. Возможно, это был конец зимы, но ещё оставался снег и лёд, а может быть, стояла холодная весна. Честно, я сейчас уже и не вспомню, что это была за местность. Знаю, что рядом была река, и одна из девочек наступив на лёд, начерпала в сапог воды. Фёдор Ефимович бросился спасать ситуацию. Он где-то раздобыл сухой травы и начал делать что-то наподобие стельки, чтобы несчастная не замёрзла в мокрой обуви. В те времена транспорт ходил худо, а нас занесло чёрт знает куда и выбирались мы долго. Но всё обошлось, одноклассница не заболела, а само происшествие мы все пережили легко, как некое приключение.

Все прочие этюды или практики проходили в основном летом, и это тоже было испытание. Мы таскали на себе этюдники, какой-то минимальный запас еды, складные стульчики, бумагу, да так, чтобы она не помялась и не испортилась. На природе нас одолевали мухи, комары, а у меня на руках и груди то и дело вылезали красные пятна - аллергия на солнце.

Третий класс вел Виктор Григорьевич Владимиров. И это был настоящий выдох после учёбы у Пронских. Они были слишком разные, как злой и добрый полицейские. Виктор Григорьевич вечно шутил, и его уроки никогда не были скучными. Если он и требовал что-то от ученика, то тут же и помогал, показывая на примере.

Четвёртый класс, наверное, был самым трудным. Экзаменом по графике шла голова Давида Микеланджело. А перед ней мы штудировали гипсовые части этой самой головы. Рисунок получился неплохой, я им даже гордилась, зная, сколько усилий было приложено. Но думаю, мыши, нашедшие эту работу в гараже среди прочего барахла, моих трудов не оценили, когда обгрызли бумагу по краям. А прочие и лучшие акварели и рисунки, накопленные за четыре года учёбы, сгорели вместе с дачным домом. Они висели как раз на веранде.

Но наша жизнь в художке не ограничивалась только живописью и графикой. Было и прикладное искусство, а именно резьба по дереву, роспись, макраме, ткачество и даже витраж. Да, я делала витраж своими руками. Папа раздобыл мне где-то толстое стекло чуть больше, чем размера А2, я сообразила орнамент, который чёрным контуром лёг в основу, а сами элементы заполнялись битым стеклом. И это тоже был квест. В ход шли найденные на улице кусочки из разбитых светофоров, пивных и винных бутылок, какое угодно, но лишь бы цветное, интересное стекло. Чтобы получить нужные куски, его разбивали пестиком в тяжёлой железной ступке. А потом приклеивали с помощью лака. Получилось очень красочно и декоративно, куда потом ушла эта работа, я не помню. Но больше таких опытов я не повторяла. Мне нравилось резать по дереву, хоть и выходило несколько криво. А вот разделочная доска в форме поросёнка, которую я расписала, уехала жить к бабушке в деревню. Были разные штучки из макраме и попытки создать какую-то большую работу, типа шторы, однако не хотелось засиживаться на чем-то одном. Хотелось чего-то большего. Впрочем, разговоры о поступлении в Суриковское училище хоть и шли, я никогда не была уверена, что смогу пройти конкурс и поступить, а тем более отучиться.

Всё-таки художка была чем-то, скорее, факультативным, нежели определяющим дальнейшую занятость.

Однако та база, знания, опыт, которые я получила за четыре года, они безусловно мне сильно помогли. Без них я бы сейчас сильно "плавала" и сидела бы где-нибудь на мастер-классе в интернете, ну, или бы не сидела.

Я часто говорила, что окончила художку только благодаря моему страстному желанию завести собаку. Родители выдвинули условия - бросишь, никакой тебе собаки, окончишь, тогда и заведём.

Тогда я ещё не понимала, что такое воля и спортивная злость, упёртость и терпение. Но и не сказать, что мне было совсем уж неинтересно. Всё же определяющим фактором моей учёбы было стремление и желание научиться рисовать. Поэтому собака - это не про лукавство, а ещё и про мотивацию. Просто мне тогда не хватало уверенности в себе и своих способностях, не говоря о том, что в то время и в том возрасте мало кто задавался вопросом " а оно мне надо? ".

Так что художка вольно-невольно, но стала моей второй или третьей альма-матер, взрастившей такой непростой характер, который имеем на выходе.

В новом здании школы я была лишь однажды и то набегом в 2014 году. Оно современное, большое, красивое, какой и должна быть, наверное, детская мечта о прекрасном. Главное, чтобы внутри этой школы не было тесно, душно и не мутило от избытка рамок и ограничений. Пусть будет больше дерзости, смелости и нестандартности.

В качестве иллюстрации рисунок с вечернего занятия в художке спустя 25 лет после её окончания.